Елизавета (Лисья) Даниловна, родилась 21 января 1945 года, в суровых лесных условиях на стойбище Юкун Ёган, которое располагалось в святых для всего хантыйского народа местах. Она – старшая дочь Веры Савельевны и Данила Романовича Айпиных. Родовые угодья находились в красивейшем большом бору между посёлками Новоаганск и Покачи, рядом протекала Деревянная речка. Ныне, Елизавета Даниловна – Лисья – одна из старших представителей древнего хантыйского рода Бобра – Махи Сир.
По старинным легендам род Айпиных берёт своё начало с того момента, когда на верховьях реки Аган спустилась с небес на землю посреди большого ягельного бора Сиӈки йаӽәм – Таёжная Божественная женщина – Вунт ӆуӈӄнэ.
Лисья родилась в чуме. В момент родов всех мужчин отправили на улицу, там они развели большой костер. У этого костра люди грелись, пока принимали роды у Веры Савельевны. Родилась она не одна, был у нее двойник - мальчик. В лесных условиях, в сложный 1945 год, он не выжил. Она, видимо, оказалась крепче. После родов мама очень долго болела. Ее выхаживала старшая сестра Федосья.
Елизавета Даниловна рассказывает, что мама, Вера Савельевна, происходила из рода Покачёвых со Старого Агана. Сама она её мало видела. До интерната почти всё время жила у бабушки по маминой линии – Дарьи Васильевны. Говорит, что даже лицо мамы не запомнила. В памяти остались лишь несколько её движений. И всё. «Мне где-то 11 лет было в те времена, а младшая сестра осталась в люльке, когда мама ушла в нижний мир. Слышала от взрослых, что она была беленькой. Очень красиво одевалась. И с посторонними в разговоры никогда не вступала. У ханты это не было принято. Вера Савельевна была намного старше Даниила Романовича. Она имела троих детей, когда вышла замуж повторно». «Наверно, всё так и было, – продолжает, воспоминая маму Елизавета Даниловна. – Я, конечно, знала, что у меня есть старший брат Галактион, но я долго даже не догадывалась о том, что
у нас разные отцы».
Говорят, что первый муж Веры Савельевны – Степан Николаевич – был шаманом и в 1938 году во время очередного камлания сказал, что «скоро красная власть будет смыта». На него донесли, через два месяца арестовали и затем расстреляли, а мать осталась одна с двумя сыновьями и дочерью. Елизавета Даниловна только в16 лет, даже позже, услышала о том, что отец до войны с мамой поженились, но не имели детей. Данил Романович очень страдал из-за этого. Его первая жена, видимо, чем-то болела, она очень рано умерла, в доме отца сохранился лишь ее сак – женская распашная шуба из оленьего меха.
Вспоминает Елизавета Даниловна: «А моя мама, действительно, была намного старше отца. Её с тремя детьми (сестра Федосья Степановна, братья Константин Степанович и Галактион Степанович), никто долго не брал, все только жалели. Почему отец выбрал её? Я так и не знаю. Отец эту тему в разговорах с нами всегда обходил. Знаю одно: он маму очень сильно любил. Во втором браке мама родила четверых. Я самая старшая - Лисья, вторым у нас брат родился – 27 июня 1948 года.
Всем известный писатель Еремей Данилович. По-хантыйски он Ярмека. Ярмека – это хантыйское имя. Так вот, второй – Еремей. Потом Дарья Даниловна, она у нас известная мастерица России. Самая младшая – Ольга Даниловна, она музейный работник. В Новоаганске у них свой музей был. Вот такая у нас семья».
«Нас вырастил папа, – продолжает рассказ Елизавета Даниловна – Год за годом повторялись одни и те же события: зимой мы жили в бору в моховом домике, с первыми проталинами переезжали в чум, поближе к селу, а лето проводили возле реки. А потом случилась страшная осень 1956 года. Вера Савельевна в ту осень занята была выделкой шкур и ремонтом тёплой одежды для своих детей. Она засиживалась до самой ночи. Работу оставляла, когда лампа уже не выдерживала и начинала мигать. Ещё не старая женщина словно предчувствовала скорый конец и всячески спешила. Галактион собирался отвезти меня из стойбища в поселковый интернат. И тут мама неожиданно стала собираться в дорогу, но отец никуда её не отпустил. А потом она слегла и быстро угасла. Почему, никто не знал. Её, конечно, следовало тут же отвезти в посёлок и показать врачу. Но в тайге раньше это было
не принято. И она продолжала оставаться в стойбище. Видимо, она сама понимала, что произошло и отчего слегла. Просила мужа поскорей увезти её из дома, но никто серьёзного значения её словам не придал. Запомнила, как в декабре в интернате неожиданно появился сводный брат Галактион, хотя до каникул было ещё далеко. Он повёз меня на стойбище. Уже дома, распрягая оленей, сказал: «Мамы больше нет, её забрал меми (нечистая сила)».
«А потом были похороны. Дорога на родовое кладбище проходила через стойбище Василия Ефремовича Айпина. Но Василий Ефремович почему-то не захотел, чтобы похоронная процессия проследовала мимо него, и оленью дорогу перекрыл.
А снег был тогда очень глубокий. И Даниилу Романовичу со старшими детьми пришлось поехать по бездорожью» – вспоминает Елизавета Даниловна.
«Еремей Данилович в своей повести «Я слушаю Землю» посвятил главу маме Вере Савельевне – продолжает Елизавета Даниловна, – Свои воспоминания о тех похоронах он описал так: «Мужчины нашего рода с чёрными лицами рубили Землю. Рубили оледеневшую январскую Землю топорами. Рубили Землю молча. Мы со старшей сестрой Лизой сидели у костра и смотрели на них без слёз. Мы давно выплакали все слёзы. Мы сидели одни. Младших сестёр не взяли, ибо самой младшей было семь месяцев от роду, и её кормили жвачкой. Она была в люльке, а обычай строго запрещал привозить сюда детей в люльке. Мы сидели у костра. А мужчины рубили Землю. И мы видели, как мёрзлые комья падали на чёрный снег. Рубили ту Землю, которую так любила наша мама и в которую она уходила преждевременно.
Её не стало утром, после восхода солнца. По примете хантов, смерть после восхода – это преждевременная смерть. Рубили Землю нашей мамы. И нам было больно. И во мне до сих пор живёт эта боль».
Вера Савельевна рано ушла в нижний мир, в 1956 году. Старшей дочери всего 11 лет было, а младшая, Ольга, осталась в люльке. Семеро детей остались сиротами.
После похорон каждый вечер Лисья шептала своей бабушке, что они ждут маму.
Бабушка же, скрывая слёзы, отвечала: не жди, мама больше не придёт, её меми забрала. Весной бабушка переехала со стойбища в посёлок к своей младшей дочери от первого брака.
Данил Романович Айпин, похоронив жену, не знал, как справиться с оставшимися четырьмя маленькими детьми. Еремея отдали в детский сад. Девчонок на какое-то время поселили в Варьёгане к чужим людям. Будучи старшей в семье, Лисья, заботилась о своих сестрах – Дарье Даниловне (ныне Айваседа), Ольге Даниловне (Колодкина) и брате Еремее Даниловиче. Можно сказать, что, будучи маленькой девочкой, она, как могла, заменила маму своим младшим сёстрам и брату. Конечно, ей было сложно. Елизавете Даниловне пришлось рано повзрослеть и научиться вести хозяйство, заботиться о младших детях. В школу она уже не вернулась, но прошла нелегкую жизненную школу.
Обувь и одежда, сшитая мамой, изнашивались, а обновить было не кому. Лисья сначала не могла шить обновы, так как не было необходимых умений. Первоначально в 1957 году отец вырезал заплатки для изношенных ныриков и одежды для штопки дырок. Елизавета Даниловна старательно, как могла, штопала их и подшивала рваные места. Всем хитростям ведения домашнего хозяйства училась самостоятельно. Искусству по обработке и выделке шкур, кройке и шитью одежды, обуви пришлось ей учиться, подглядывая и наблюдая за работой других, более
старших женщин, живущих по соседству. Они ей охотно подсказывали и помогали. Пока она была совсем маленькой, женщины ей выкраивали из меха детали бурок и кис, по готовым выкройкам она уже шила сама. Позже догадалась копировать эти выкройки. Желание и необходимость научили ее всему.
Чтобы как-то прокормить детишек, Даниил Романович согласился за полцены возить сено для лошадей и коров. Но нищета никогда до добра не доводила. У девчонок на голове появились коросты, которые нельзя было сковырнуть никаким пинцетом. В эти непростые для Айпиных дни в Варьёган из Ханты-Мансийска для проведения очередного обследования оленеводов прилетела врач Елена Михайловна Сокондукова. Она, когда увидела девчонок, только и смогла охнуть. Воспользовавшись отсутствием Даниила Романовича в посёлке (он на оленях развозил сено), она, понимая, что гордый хант ни за что своих детей никому не отдаст, быстро посадила девчонок в вертолёт и увезла их сначала в Сургут, а потом – в Ханты-Мансийск, где устроила в детский санаторий при тубдиспансере.
Что пережил тогда Даниил Романович, сложно представить. Он не мог понять: как это без его ведома куда-то увезли его дочерей. Всю зиму Даниил Романович вместе с маленьким Ярмекой караулил колхозных оленей и копил деньги, чтобы летом любыми путями добраться до Ханты-Мансийска и забрать девочек домой в лес. В итоге он попал в Сургут. Там добрые люди помогли ему сесть на теплоход.
На речном вокзале Ханты-Мансийска всем показывал бумажку с адресом санатория и искал, кто бы мог его туда подвезти. Мир не без добрых людей, его доставили до самого места. А там новая неожиданность: самая младшая дочка – Оля – успела за зиму забыть не только свой хантыйский язык (говорила лишь на русском), но и не узнала родного отца. Ей пришлось заново привыкать к самому близкому человеку и овладевать родным языком.
Теперь Елизавета Даниловна с улыбкой вспоминает о том, как после возвращения из Ханты-Мансийска отец попросил дочек собрать топляк для костра. Оля быстро набрала охапку, но понесла не туда, куда следовало.
Галактион по-хантыйски сделал ей замечание. Но маленькая девочка ничего не поняла. Тогда на ломаном русском языке ей повторили, куда стоило отнести топляк. Оля в ответ рассердилась, бросила кучу дров и в сердцах заявила: «Неси туда, неси сюда. Отстаньте!». Однако, через пару недель, пожив в лесу, она вновь заговорила на родном – хантыйском языке.
Конечно, жизнь на стойбище проще не стала. Но Данила Романовича одно успокаивало: все его дети вместе, рядом с ним, и с голода никто не пухнет. Когда в доме уже ничего не оставалось из еды, он брал ружьё и шёл охотиться на уток.
Многие советовали охотнику сдать детей в интернат или в детский дом, найти новую женщину и начать жизнь заново. Он и слушать никого не хотел.
«Кто знал, что так будет? Я удивляюсь, выжила вот. Надо же, выжила я и, оказывается, до сих пор живу. Ага, живу…» – размышляет Елизавета Даниловна.
Много лет спустя, Михаил Сардаков сказал Елизавете Даниловне, что якобы никто не верил в то, что все дети Айпиных выдержат такие жизненные испытания, получат хорошее образование и станут уважаемыми людьми. Младшие все после школы поступили в высшие учебные заведения и успешно их закончили. Одна Елизавета Даниловна осталась с начальным образованием. В 1964 году Лисья вышла замуж за Василькова Владимира Павловича. Родила и воспитала двух сыновей Павла, Сергея и дочь Веронику. У нее двенадцать внуков и шесть правнуков.
В середине 1960-х годов, когда все дети встали на ноги, отец Даниил Романович, женился на Агафье Васильевне Сардаковой, но общих детей у них не было. До конца своей жизни отец жил в своей скромной, вросшей уже в землю, избушке на Деревянной Речке. Умер Даниил Романович в 1994 году. Агафья Васильевна после его смерти переехала в посёлок и прожила ещё пять лет. Стойбище осиротело. Три года оставалось безнадзорным. Олени стали дичать. Часть стада уничтожили браконьеры. Сын – Еремей Данилович – как мог, старался сохранить хозяйство отца. Одному было сложно. Чужих людей не позовёшь на хозяйство. Сын Елизаветы Даниловны – Сергей Васильков решил продолжить дело деда.
Рядом с домом Даниила Романовича он построил просторный дом, баню, помещение под кухню, лабаз, летние крепкие сарайчики для оленей… Стойбище ожило заново.
Шли годы… И вот теперь, с момента, как Сергей Владимирович ушел в нижний мир, стойбище на Деревянной речке вновь осталось без хозяина…
В начале 1990-х годов Елизавету Даниловну засватал Павел Янчевич Айваседа, и с тех пор они вместе стали жить и сотрудничать с музеем. Опытные мастера, носители традиционной культуры, они с удовольствием делятся своим опытом и знаниями не только с сотрудниками Экоцентра, но и участвуют в разных музейных проектах и программах. За много лет сотрудничества одной из полюбившихся туристам программой стало культурно-массовое мероприятие этнографического характера «Ночь сказок». Гости музея - участники данной программы - не только знакомятся с экспонатами «Музей-стойбище рода Казамкиных», но принимают непосредственное участие в традиционных народных играх, состязаниях, слушают национальные сказки и легенды, разгадывают загадки и головоломки. Кроме того, они имеют возможность продегустировать национальные хантыйские блюда, приготовленные на открытом огне опытной хозяйкой – Елизаветой Даниловной.
Она не только угощает свежеприготовленной подавушкой, но и проводит различные мастер-классы. Елизавета Даниловна говорит, что мастерство и талант передались ей от матери, отца и деда Романа Ивановича. Однако и природа родного края внесла важную лепту в ее характер и оставила свой отпечаток. Она не только мастер по рукоделию, но и другими своими знаниями и талантами может поделиться. Например, управляя одним веслом, она ловко «ходит» по воде на лодке-долбленке – обласке, без труда может наколоть дрова, развести костер в дождливую погоду и т.д. Национальные обереги, сувениры, одежду, обувь и игрушки Елизавета Даниловна создает с любовью, сохраняя верность старинным традициям и вкладывая в них природную доброту. Изделия, выполненные ее руками, настолько приятны, теплы, что, взяв их в руки, потом расстаться с ними уже нет желания. Национальные платья, саки она выполняет в ярких расцветках: красных, зеленых, синих и желтых цветах с яркими полосками орнамента на воротнике, манжетах, поясе, подоле и на нагрудной части. Одежду по обычаям дополняет украшениями из бисера.
Окружающая природа, национальный быт и народные обычаи, связь человека со средой обитания – всё отражается в хантыйской женской одежде. Сама природа подсказывает, где и как применять, сочетать яркие оттенки, чтобы разбавить хмурые краски сурового таежного края. «Природа, как мать, знает, кого и как одарить» –, говорит Е. Д. Василькова. «Экоцентру» г. Мегион Елизавета Даниловна передала около 50 предметов, среди которых особое место принадлежит национальным игрушкам (11 единиц), являющимся своеобразным ключом к пониманию забытых обрядов и символов хантыйского этноса. Её куклы, игольницы и сумочки обладают какой-то особой притягательной силой древнего искусства и стилистическим художественным единством.
МАУ «Экоцентр» в ее лице имеет не только талантливого рассказчика и опытную мастерицу, но и мудрого учителя, наставника.